Пролог

Пролог. У всего, что имеет конец, должно быть также и начало... .. Неподалёку от раскрытой аптечки, совсем рядом, лежала белая с грязноватой обложкой книга. Она была без названия, и вообще каких-либо знаков, с выглядывающей из середины неаккуратной, неровной газетной вырезкой, служившей скорее всего в качестве закладки. Общий смысл заметки, напечатанной на этом клочке сводился к тому, что если Тургенев с Некрасовым позволили себе однажды запальчиво назвать подающего надежды Достоевского прыщом на носу литературы, то Курбатова в таком случае, вполне обоснованно можно величать фурункулом на её глазу. Мне показалась сомнительной, с точки зрения медицины, возможность появления гнойников на глазах, хотя специалистом в данной области я не могу себя считать. С другой стороны, не нашлось реальных оснований подвергать сомнению и саму авторитетную оценку автора газетной статьи. Заочно мы тоже пока будем считать этого Курбатова фурункулом. Я отправил бумажный листок в диспоузал-бокс, и услышал как тот чавкнул в ответ. Достоевский же, насколько помню, в свою очередь советовал Тургеневу прикупить телескоп, чтоб Иван Сергеичу можно было глядя в него из своей любимой Германии, видеть-таки свою какую есть Россию. Такой вот клэш титанов, если позволите. Находка показалась интересной. Повертев книгу в руках и открыв её на случайной странице, я понял что не ошибся в своём предчувствии, и она также на русском, про себя отметив ко всему прочему, что лежала она среди остальных современных вещиц, которых я здесь обнаружил. На случайной странице был любопытный диковинный шрифт. - Человек - единственное существо во вселенной, которому необходима вера. Отнимешь её, и окажется он существом обезверенным. Понимаете? Один на один с распростёртым космосом. Обязательно нужно, чтоб был хоть какой то бог. Иначе нам некому будет и поведать обо всей глубине нашей боли. Скитальцы, несущие гоям Слово. Ой, как же это прекрасно, мальчики. А я местная. Меня зовут Ксения. Из под дерьмантиновой сиреневой юбки она принялась показывать свои короткие, но не кривые, и в целом хорошо побритые ноги. Потом она выдохнула, ловким движением опрокинула заляпанный бокалец с фантастической гремучей бурдой, и слизав с его краёв соль, сообщила: - Больше всего на свете я люблю кучерявых хипстеров, пиццу с анчоусами, и имя "Карлос". Отвернувшись от неё, апостол повыше обхватил рукой апостола пониже, и мутным взором стал водить по его глазам, будто пытался заглянуть тому в самую душу. Бартендеръ взглянул на эту парочку, и соседствующую с ними гражданку, потерявшую свои привлекательность с достоинством, то бишь в данный момент походящую на шмару, да отправился себе в кладовую за горькой. Ещё двое других жаждущих, появившихся в его шалмане раньше, в районе шести, продолжали тихо бубнить неподалёку, время от времени отправляя сообщения, поочерёдно печатая их нечистыми пальцами на каком-то марокканском гаджете. Апостол без шляпы прекратил изучать глаза и заметно погрустнел. - Карл, нету нигде справедливости. Справедливости, ты слышишь, Карл, - вновь завёл пьяным голосом свою шарманку Иосиф. - Не об том ли говорит нам Ветхий Завет каждой своей страницей? Ни на этой земле не сыщешь, ни на той не найдёшь. Почему есть Карп и есть Поликарп.. У русских был проект прототипа Нового Человека по имени Полиграф.. . А значит наверняка был и Граф, по-нашему Эрл. .. . Вот ты, друг мой.. Ты - Карл...Так.. . И вот скажи мне. Где правда, где справедливость? Почему Поликарла не было и нет? Ты задавался вопросом? Он помолчал, пожевал губами, и снова наклонил голову к осовевшему апостолу в шляпе. - Ты слыхал, что говорили эти двое, - показав взад большим пальцем зашептал вдруг Иосиф приглушённо и горячечно. - Эти двое говорили "Серёга снял баб". Нормально, а? Баб, Карл! А мы всю жизнь идём или не тем путём, или не туда. Пора остановиться. Пора плюнуть наконец на всё. Мы не можем более с тобой вдохновенно шляться по кабакам с миром, елеем, лавром и прочей нашей бакалеей. Этого не запомнят, не оценят, сольют наши старания и вѣру в ватный клозет. Так нельзя больше. Ты слышишь меня? Нам нельзя больше быть никем. Ты ведь помнишь то, что Серёга снял баб. Мы должны взять себя в руки. Мы должны стать кем-то. Мы просто обязаны. Стать хоть на короткое время, хоть кем-то .. . этому Серёге! Карл снял шляпу и положил ее рядом с собой на барную стойку. Он выпил, тяжело вздохнул, и неожиданно вспомнил Бесконечные во всей их мудрости Святые Слова Головы о том, что единственной женщиной из актрис во всей истории старого и нового света, одинаково прекрасной, чувственной и одарённой артистически, навсегда останется безупречная Кристина Хендрикс, воплощение триумфального творения Создателя. Разумеется, в этой гнусной дыре никаких Кристин ожидать не приходится. Но зато подружившись с Серёгой, вполне могут появиться призрачные надежды, что нам тут перепадёт что-нибудь простенькое и изящное, не эта вот сильно бэушная местная Ксения. В то время как он закончил вспоминать, дверь салуна натужно заскрипела, и внутрь полутёмной шалманной ввалился субъект с чертами былого благородства и интеллекта на лице, да грязным помятым рюкзаком, переброшенным через левое его плечо. Он взгромоздился на соседний с апостолами высокий, ампирского стилю стул, плюхнул на барную стойку свой рюкзак, и начал усердно в нём швыряться. Бартендер вернулся почти одновременно с его появлением, и таксразу бросился протирать стойку куском дурно пахнущей тряпки, кактолько путник, вынув несколько купюр, кинул наконец свою незатейливую поклажу на пол рядом со стулом. - Самый бесчеловечный режим, - провозгласил вошедший ни на кого не глядя, и ни к кому конкретно не обращаясь, - Тот, при котором из-за дьяволовых акцизов воистину инфернальные цены на любое пойло. Даже твоё, Нерон. Боже, кто дал тебе такое имя? Потом он затих, и все кругом, включая бартендера, ждали его дальнейших откровений. - Агриппина штоль додумалась? - он почесал темя и потрогал кончик носа, будто что-то вспоминая. - Грушенька всегда была девицей креативною. Да.. Даже когда была девицей. - Здравствуй, Иоанн. - Даа, здравствуй, Нерон, - продолжал тот дядька. - Спиритус Санкти любой крепости, что бы ты там ни говорил, должен продаваться по символическим расценкам. За карманную мелочь, за сдачу, за афроценты. Святой Антроп проповедовал этот постулат. Простой люд должен иметь отдушину, и чтоб при этом ему не надо было раздеваться до исподнего. Антроп лично неся свет и рассеивая тьму, босым ходил по святым местам, превращал слова в спиритус, и раздавал рассеянам за так - маленькими вёдрышками. - Сей путник глубоко прав, - обратился Иосиф к Карлу. - Запиши эти его слова, надо будет показать их Голове. Возьми вот мой икеевский карандашик. - Что будешь, Иоанн? - спросил тендер, показав правой рукой на бар. - Горькую, любезный, - ответствовал тот и потянулся в карман за новенькой, не распечатанной ещё пачкой Герцеговины. - Проверь токмо по́следи мои слова, Нерон: этот несчастный маленький мир уничтожит болезнь, но не чума, не рак, - Иоанн закурил, и кивнув в знак благодарности, пододвинул налитую стопку поближе к себе. - Богопротивный процесс образования красно-бурых окислов - коррупция. .. А окончательно добьют его чёртовы юристы. Нерону по случаю, третьего дня доставили из Таджикистана для тестирования новое чудо тамошней робототехники: трёхрукого киберработника для салунов и складов, но он пару раз испугал выпивающих, и поэтому был на время заморожен в шестом фриджере, в разобранном виде рядом с Айс-Ти. Со всем приходилось справляться в одиночку. Можно только представить себе тяготы несчастного, взявшегося переводить это с русского на любой другой. Даже с моим неплохим знанием языка, я местами испытывал затруднения, но надеюсь, что всё правильно смог понять. Желание продолжить чтение фрагмента было очень велико. Но меня останавливала необходимость сейчас закончить обход, внимательно осмотрев ещё два оставшихся отсека этого модуля, чтобы попробовать в итоге разобраться: что же могло тут произойти. Также я имею привычку: ознакомившись поверхностно с содержимым, приступать к чтению понравившейся на первый взгляд книги - только с самых первых её строк. Не иначе. Глава первая. Призна́юсь, я уже основательно насытился в последние три-четыре месяца большой литературой, а поэтому для разнообразия захотелось сталелитейного и хардкорного чтива. Books Ahoy! предлагали на выбор иностранных и отечественных авторов, и я, основательно порывшись в их каталоге, остановился на Курбатове. Обычно я стараюсь не ориентироваться на чьи-либо советы, авторитетные мнения, не обращаю внимания на искусственную шумиху и приёмчики рекламных технологов. Но пройти мимо этого бомбеза я просто категорически не могу. Злобный маргинал и лжедмитрий, в бытность переводчик с какого-то псевдоязыка, Александр Андреич рвёт всех вместе взятых здравствующих ныне дилдо-писателей на аккуратные тонкие розовые лоскуточки. Помимо собственных шести томиков, он в качестве развлечения, а также безвозмездной помощи классикам, дописывает чужие незаконченные произведения, вплоть до "Брички Иоанна Богослова" и "Мёртвых Душ". Есть живые свидетели того, что по сети гуляло опубликованное им + сдобренное всякими малохудожественными иллюстрациями, неистово скандальное окончание повести "Замок" постороннего автора, полное бессмыслицы, психиатрических патологий и прикладного порно. Подогреваемая вспыхивающими как частными, так и групповыми угрозами физической расправы за Гоголя, прекрасно продавалась его предыдущая, собственная книга "Зарисовки Пустоты". Именно её я и оставил на прощание Марго. Что касается последнего опуса, то для Курбатова это отнюдь не очередное фиглярство, а вполне себе уверенный путь к покорению нового коммерческого пика. Мне не хотелось покупать электронную копию, и я предпочёл сделать заказ печатного издания. Эта буквенная вакханалия носила название "Евангелие от Лукавого", и для общей картины достаточно будет беглого знакомства с её персонажами: .Милослав Маркович (Слава): дворянин, потомственный BDSMщик, и вообще творческая личность. ГДЛ. Возможно вампир. Соавтор фразы "Ребяята.... А это я ломаю дверь". .Любовь Еровая (Люля́ся): нынешняя сожительница ГДЛ, по образованию физик-теоретик. Возможно фрик. Возможно кадавр. Соавтор закона сохранения кресел. .Спиридон Шагов (Ци́ган): жид, мормон, источник доходов неизвестен. Состоял в сомнительных связях с ГДЛ. Не креативен ни разу в трезвом виде. Пьёт без всякого повода "горькую" и курит лёгкие. В соавторствах не замечен. И четвёртый персонаж Евангелия - это подруга жизни Спиридона, не из числа его законно-публичных жён. Она имеет только имя Ксения, гнусный вздорный нрав, и двух детей от ГДЛ, обеими руками открещивающегося от факта отцовства. Одна только ядерная лютость Действующих Лиц + непрекращающийся отжиг Курбатова медикаментозным напалмом чуть ли не на каждой странице, заставляют даже его ненавистников опустить руки от бессилия. Художественная ценность Евангелия без сомнений спорна, но укол дурочкой в мозг оно делает качественно и с должным эффектом. В прессе временами проскальзывали слухи, что беллетрист давно помер, благополучно объевшись каких-то там медиахлорианов, а за него уже долгое время пишут коллективно рабочие пчёлы, но мы-то с вами прекрасно понимаем: не было бы слухов - не было бы прессы. Автокар Books Ahoy! доставил "Лукавого" позавчера, прямо к моему порогу, и я к своему ужасу, уже большую часть прочёл. Хардкорное настроение не заканчивалось, а до конца книги оставалось не так уж много. Как любая модная провокация, она даже оформлена соответствующе: её привозят в упаковке из пупырчатого технического полиэтилена, внутри которой бумажный фастфудный пакет с изображением кривого позолоченного креста. Обложка книги грязно-белая и искусственно истёртая, как бы от времени, без всяких опознавательных знаков, только с тоненькой закладочкой, чтобы разобраться где север где юг. А шрифт букв на хрупких папирусных страницах архаичный или псевдо-хамитский + космически далёкий от шрифтов "французских булок". Какая к чёртовой матери электронная версия? Да я купил бы бумажное Евангелие, даже если оно стоило бы втрое дороже! Курбатов не является таким уж литературным ребелом. Чуть ли не целая творческая фабрика Ленинградского чулочно-носочного фетиша издавала контейнерами подобного рода читалово на протяжении последнего десятка лет. Но Андреич, в отличии от других самописцев, чересчур уж сильно ударен по темечку как тяжёлым креативным молотком, так и ультра-веществами от его теперешних местных драг-дилеров. Естественно, во многом благодаря этому он и дошёл со временем до полного мяу. В данный момент пишет он откуда-то из то ли Голландии, то ли Бельгии, так как по его словам, в социалистической действительности ему неуютно. Скорее всего, ему таки смогли настучать по тыкве. В одном из редких и случайных его интервью, любопытствующей аудитории давалось понять, что Мастеру способствовали в творчестве белые ночи, во время которых он на протяжении многих лет испытывал изнуряющую его существо бессонницу. Из-за данного факта, а скорее всего по случайному совпадению, совершеннейший, синтезированный суровыми скандинавскими химиками порошок, с суровым галлюциногенным эффектом, и суровой ценой, получил название White Nights. Как пишут в пабликах свидомые, драматически успешно поставляется целевой аудитории на экспорт, в бумажных пакетиках. При помощи изготовленных кустарным способом дронов. Как и в случае с "Евангелием", дроны и пакетики - без опознавательных знаков на обложке. Инкогниты-с. Прошлый, изысканный, опубликованный в печати труд Мастера, как я сообщил ранее, находится у моей бывшей Маргариты. Если конечно не выброшен уже, или не валяется забытым где-нибудь. Мне, к слову, попадались под руку почти все предыдущие бэнгеры автора, поэтому я знал примерно с чем столкнусь. Стоит упомянуть также, что Books Ahoy! это наша, советская книжная марка, широко представляющая как серьёзные и классические произведения, так и со спокойной душой приторговывающая всякой всячиной. Нельзя не отметить также Букс Ахоевое колоритное название, с приятной для русского уха двусмыслинкой. А также их техничное, простое и изящное лого, которому я лично готов выставить высокие оценки как дизайнер. Раскрытый в районе середины Курбатов лежал рядом, на ничейной второй подушке, а омни-пульт лежал на Курбатове. Подниматься дико не хотелось, но заложенная с детства ответственность подсказывала, что надо. А время на ходиках подсказывало, что ему 8.06, а значит не просто надо, а желательно даже быстрей. Второго коммуникатора никогда с утра нет в обозримой близи. В районе кровати, на полках, нигде. Сколько раз уже пытался себя приучить один держать на кухне, другой в спальне. Получается пока что только с одним. Ну ведь получается. Спать с браслетом мне не очень удобно, и я не люблю когда стягивает запястье, это осталось тоже с детства. Почти точно могу сказать, дублет либо в рабзоне на кресле или на столике, или он в кармане халата остался. Сиреневого, с подбоем, в котором мы глубокой ночью выходили со Степаном на перекур. Да всё равно мне сегодня с утра некого ждать, кроме запланированного "Крафта". А это через полтора часика, и в принципе, времени навалом для всего. Перед тем как окончательно подняться, я прислушался к организму: остались ли ещё тяжкие отзвуки дня рождения, или можно сказ...................